«У меня всё отняли. Но я силён духом». Что о пострадавших за веру белгородцах нашли школьники

На конкурсе рассказали об известных многим белгородцам епископе Никодиме (Кононове) и архиепископе Онуфрии (Гагалюке), а также о пострадавших верующих, чья судьба ещё требует изучения.

Красненский район: аресты и пляски на престоле

Как узнала Александра Боева, ученица Красненской школы им. М. И. Светличной, разгар борьбы против церкви в Красном пришёлся на 1930-е годы. Благодаря материалам местного краеведческого музея девушка выяснила, что активно в этом участвовали комсомольцы. Они запрещали людям посещать богослужения, устраивая в это время концерты. По воспоминаниям старожилов, перед самым закрытием церкви в Красном две комсомолки – Христина и Татьяна – даже сплясали на церковном престоле. Через пару недель они заболели, и одна из них вскоре умерла, а другая ещё долго лежала парализованная.

Репрессиям подвергли служившего в Красном священника Николая Нестерова и его мать. От него требовали, чтобы он публично признал, что Бога нет. За отказом сделать это последовал арест. Нестеров умер в заточении.

Арестовывали и священников других красненских приходов. За веру пострадал праведный странник Пантелеймон (Павел Булгаков), родившийся в Дуровке. В детстве он любил читать церковные книги, впоследствии стал монахом. Вернувшись из паломничества ко Гробу Господню, Пантелеймон построил келью недалеко от родника. В нём монах крестил детей, так как церкви в деревне не было. В 1938 году Пантелеймона арестовали по обвинению в антисоветской агитации и отправили в Острогожск, где он и принял смерть.

Центр изучения подвига новомучеников в Белгороде.
Фото Анны Кущенко

Алексеевка: храбрые сёстры и старинная псалтырь

Елизавета Козыренко из Алексеевки занимается в школьном объединении «Живая история». В ходе одной из краеведческо-этнографических экспедиций ребятам передали псалтырь XIX века. Её владелец, Иван Афанасьевич Мартыненко, рассказал, что прадед ежедневно читал эту книгу. А дед, Иван Андреевич Колесник, уйдя добровольцем в армию генерала Деникина, взял из дома только ковригу хлеба и псалтырь. После Гражданской войны он также читал её каждый день.

«Когда в 1929 году Ивана Андреевича раскулачили и сослали на Соловки, он заповедовал беречь слово Божье детям и внукам, сказав: «У меня всё отняли. Но я силён духом. А они нищие, потому что ни слова, ни правды не разумеют. Нищими они и останутся. Вы же берегите богатство слова, сокровище духа», – рассказал Иван Мартыненко.

Псалтырь в семье продолжали читать. Книгу уберегли в военные годы и сохранили до наших дней.

Ещё одну историю Елизавета разыскала о школьнице Анне. Та училась в семилетней сельской школе коммунистической молодёжи, но оставалась православной: соблюдала пост и отмечала православные праздники.

В разгар атеистической борьбы в школах высмеивали учеников, носивших крестики. От пионеров и комсомольцев требовали принести из дома иконы и публично их сжечь. Девочку, осмелившуюся носить крестик постоянно, даже в школе, третировали. Про неё сверстники сочиняли частушки:

Нюра крестик принесла,
Во всём попам поверя.
А учителю врала,
Что в коммунизм верит.

Выступает Елизавета Козыренко.
Фото Анны Кущенко

Оставались верными своей религии и взрослые. Большинство женщин из сёл Алексеевского района тайком молились и соблюдали церковные обряды. До сих пор в районе помнят о сёстрах Евдокии и Клавдии Пышнограй.

В 1927-м недалёко от хутора Копанец закрыли церковь, куда ходили местные жители, и стали создавать колхоз. Престарелые, глубоко верующие родители девушек, не выдержав потрясений, умерли. Братья ушли на заработки в донецкие шахты. Сёстры остались одни. Колхозное руководство постоянно издевалось над девушками, но это не поколебало их веру.

«Во время разорения церкви они спасли часть икон. Не признавая новую, безбожную власть, отказались вступать в колхоз и вели единоличное хозяйство. Евдокия до последних дней собирала по сёлам подаяние на нужды церкви. Ежегодно, пока были силы, ходила пешком в Киево-Печерскую лавру», – рассказала Елизавета.

Губкинский район: пострадавшие священники

Арина Митенёва из губкинской школы № 2 посвятила свою работу пострадавшим от репрессий местным священнослужителям. Она использовала материалы Губкинского краеведческого музея и архива ФСБ.

Арина Митенёва представляет своё исследование.
Фото Анны Кущенко

Трагична судьба Василия Алпеева. Под арест он попадал дважды. Первый раз – в 1929 году. А после задержания в 1938-м и вынесения приговора его отправили в Соликамск. Василию Алпееву назначили восемь лет лагерных работ. О его гибели доподлинно ничего неизвестно. По одной из версий, он замёрз с почти тремя сотнями других арестантов в вагоне.

Пётр Дагаев родился в семье дьякона из села Ивановка Старооскольского уезда. В Покровском храме села Куньего он служил до 1929 года. Потом его объявили перебежчиком к белым, приговорили к высылке на три года. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Отца Порфирия (Зиновьева) в 1938 году отправили в новооскольскую тюрьму и предъявили следующие обвинения:

«Зимой 1937 года, обходя дворы для сбора пожертвований, вы говорили, что сталинская конституция служит для затуманивания глаз гражданам».

Священника заставляли подтвердить, что он занимался антисоветской агитацией. Все обвинения Порфирий отрицал. Но его приговорили к восьми годам концлагерей. В 1942-м он скончался в Пермском крае.

Грайворонский район: семья Курдюмовых

«Выполняя исследовательскую работу «Соборный храм святителя Николая», я узнал о протоиерее Иоанне Курдюмове. Этот уважаемый священник прослужил 34 года на Грайворонской земле. Меня заинтересовала его судьба», – рассказал Дмитрий Никулин из Почаевской школы Грайворонского района.

Иоанн Курдюмов родился в селе Казачья Лисица. Его семья предположительно была из дворян. Из некролога журнала Московской патриархии за 1976 год Дмитрий узнал, что по окончании Курской духовной семинарии в 1914 году Иоанна рукоположил в дьяконы архиепископ Курский Стефан Архангельский. В годы Первой мировой Курдюмов, скорее всего, служил полковым священником. Был полковником (по другим сведениям – подполковником).

Дмитрий Никулин рассказывает о священниках Курдюмовых.
Фото Анны Кущенко

Во время Великой Отечественной войны Иоанн был настоятелем Казанского храма в Казачьей Лисице. После революции здание приспособили под склад, но во время войны его открыли для служб. Первая прошла здесь на Рождество 1942 года. На неё съехались жители окрестных сёл.

С 1947 по 1950 год Иоанн служил настоятелем Свято-Никольского соборного храма в Грайвороне. При Хрущеве в районе снова стали закрывать храмы. Однако отец Иоанн, благодаря мудрости и терпению, сумел сохранить церковь.

Современники тепло вспоминают проповеди священника. Его любили все от мала до велика. Дети ласково называли отца Иоанна дедушкой Ваней. У самого священника было шестеро детей. Отец Иоанн скончался в 1976 году. Его могила находится в Казачьей Лисице. На панихиды на ней собирается всё село.

Собирая материалы, Дмитрий Никулин встречался также со старожилом Казачьей Лисицы – Петром Агарковым. Он выяснил, что у отца Иоанна были два брата, которые тоже служили священниками. Один из них, отец Яков, стал жертвой сталинского террора. В 1933 году его арестовали в Стрелецком, приговорили к пяти годам ссылки в Казахстан и позже расстреляли.

А Василий Курдюмов, начавший служить на Старооскольской земле, впоследствии переехал в США. Около 1910 года американский архиепископ пригласил его в Нью-Йорк. Василий стал прототипом героя романа Павла Чавчавадзе «Отец Викентий», написанного в 1950-х годах.

Источник