«Расти, малыш, скорее, и мы пойдём на рыбалку». Что родители говорят в реанимации недоношенным детям

Елена, Сергей и Макар (3 года) Колбасины

Елена, Сергей и Макар Колбасины.
Фото Вадима Заблоцкого

Елена: На шестом месяце беременности я стала ужасно себя чувствовать. Списывала на то, что жду ребёнка, но причина оказалась намного страшнее: у меня обнаружили онкологическое заболевание. Через три недели, как диагноз был установлен, мне сделали кесарево. Ребёнок весил всего 800 г, но ждать, когда он подрастёт, не было времени: мне срочно требовалась химиотерапия.

Первый раз я увидела Макара, когда ему было уже три месяца. Муж и ранее договаривался с врачами, чтобы я могла навестить сына, но четыре курса химиотерапии, реанимация – я была настолько без сил, что даже не вставала.

Сергей приносил мне фотографии, снимал видео, и я постоянно думала о малыше и скучала по нему. Мысль о том, что мне надо жить, чтобы вырастить его, увидеть его первые шаги и услышать первые слова, придавала мне сил.

Сын находился в больнице четыре месяца, и спасибо врачам, что всё это время они выхаживали его. Они научили его самостоятельно дышать, есть, он набрал вес. Сначала выписали Макара, через месяц меня, и ко времени, когда мой старший сын пошёл в первый класс, вся семья, наконец, была в сборе.

Благодаря врачам, несмотря на то что сын родился с таким маленьким весом, он растёт и развивается без проблем.

Сергей: Представьте, каково, когда твои жена и сын в одно время в реанимации? Но наша семья выстояла.

Мы живём в Волоконовке, и вырваться к сыну я мог только два-три раза в неделю. Спасибо, на работе меня отпускали и помогали чем могли.

Мне разрешали в реанимации навещать Макара.

Я просовывал руки в кювез, брал его за маленькие ножки и говорил: «Расти, малыш, скорее, и мы преодолеем все неприятности». Я о многом с ним говорил, рассказывал ему про маму, обещал, что, когда он вырастет, мы пойдём с ним на рыбалку и поймаем вот такую огромную рыбу. И этим летом мы пошли с ним на рыбалку. И это было так здорово!

Лариса и Настя Божковы (8 лет), бабушка Надежда Фролова

Лариса и Настя Божковы, Надежда Фролова
Фото Вадима Заблоцкого

Лариса: У моих сверстников рождались дети, росли, шли в детский сад, школу. На совместные праздники мы с мужем приходили одни: детей у нас не было 16 лет.

Моя беременность была долгожданной и выстраданной, и, когда на сроке 25 недель у меня внезапно начались осложнения, мне было тяжело больше не физически, а морально: я очень боялась потерять дочку.

Спасибо врачам, они дали надежду, что ребёнка выходят и всё будет благополучно. На роды я шла уже спокойно.

Девочка появилась с весом 860 г. Её сразу отнесли в реанимацию, так как она самостоятельно не дышала, и мне даже не показали её, было не до того. Но я знала, что всё у нас будет хорошо. И дочке я говорила об этом каждый день, когда навещала её в реанимации: я разговаривала с ней с первых дней беременности. Я не испугалась, увидев, какая она маленькая, как говорят об этом многие мамы недоношенных детей. Для меня это был обыкновенный ребёнок, только очень худенький. Через 3,5 месяца с весом 3 200 г нас выписали.

Надежда: Внучку я называю Слезинка, ведь не передать, сколько слёз я выплакала, пока их не выписали из больницы. Ведь и увидела я её мельком в окошко только через полтора месяца после рождения. Она наша главная радость, очень любит танцевать. Школа, правда, даётся с трудом, но зато с увлечением занимается шахматами. Обычные проблемы обычных семей.

Надежда и Кристина (3 года) Гуровы

Надежда и Кристина Гуровы.
Фото Вадима Заблоцкого

Надежда: Когда меня выписали из реанимации и я увидела мужа, то ужаснулась: за несколько дней он поседел. От него не скрывали, что жизнь жены и ребёнка из‑за резко возникших на 26-й неделе беременности осложнений под серьёзной угрозой. Он очень переживал за нас. Но нам повезло с врачами: благодаря их фантастическому профессионализму и я, и дочь остались живы.

Кристина была ребёнком с тяжёлыми диагнозами. Я знаю, что в реанимации, в которой она находилась три месяца, бывало, за сутки её несколько раз возвращали к жизни.

Муж, когда мог, отпрашивался с работы и бежал к дочери. А я читала у кювеза молитвы и умоляла о помощи высшие силы.

Надежды на то, что она выживет, было очень мало. Но врачи спасли её. И хотя после выписки малышка долгое время питалась через зонд, до года я не знала, что такое сон, мы уезжали в столицу на реабилитацию – теперь я могу точно сказать: все наши неблагоприятные для развития диагнозы сняты. Дочка поёт, танцует, занимается художественной гимнастикой, это наша гордость, наше чудо, смысл нашей жизни.

Татьяна и Евгений Пыжовы, дочь Маша (1 год 7 месяцев)

Татьяна и Евгений Пыжовы, дочь Маша.
Фото Вадима Заблоцкого

Татьяна: Дочь мы назвали Марией – по имени святой, которая родилась на той же неделе что и малышка. Так нам посоветовал священник, который крестил дочку в реанимации.

То, что она окажется там, было для меня как гром с ясного неба. Идеальная беременность, есть сын, ждали дочку. Я пошла на работу, а вечером по скорой оказалась в больнице: кесарево сечение на сроке 30 недель.

Мой сын родился с весом 4,5 кг, такой вот был крупный младенец. А когда я увидела дочь весом 1 490 г, то была в шоке. Самый маленький подгузник закрывал ей грудь, а крохотные носочки приходилось склеивать лейкопластырем, чтобы они не спадали.

Врачи сразу сказали, что с моим ребёнком всё будет хорошо, но минуты отчаяния накрывали, и тогда слёзы душили меня. Я даже не знаю, как всё бы сложилось, если бы не врачи. «Ты мама, ты должна держаться, от тебя многое зависит», – постоянно говорили они. Все специалисты, выхаживающие недоношенных детей, отличные психологи, такого тёплого, сердечного отношения я нигде не встречала. Я знала, что могу позвонить лечащему врачу в любое время суток, что ещё до планёрки рано утром она забежит, чтобы посмотреть Машу.

Мы постоянно разговаривали с малышкой, муж рассказывал про пятёрки её брата, а я о том, что на улице уже солнце, весна и распускаются цветы. Через два месяца с весом 2 900 г нас выписали. Врачи добились того, чтобы у ребёнка не было никаких осложнений. Она пошла в год, недавно начала говорить, и только фотографии напоминают, как много пережили мы в те месяцы.

Лариса и Лиза (2,5 года) Бобковы

Лариса и Лиза Бобковы.
Фото Вадима Заблоцкого

Лариса: На сегодняшней встрече я Лунтик, провожу развлекательную часть. Вызвалась сама в знак благодарности к перинатальному центру, в котором в своё время встретила такую поддержку. Здесь работают врачи с большой буквы, и не только врачи, а медсёстры и санитарочки.

Нас хорошо помнят: у Лизы за всю историю центра был самый маленький вес – 680 г. Только в реанимации она пролежала четыре месяца: у ребёнка были проблемы, возникшие ещё во внутриутробном развитии. Было тяжело: самостоятельно Лиза задышала только через пять месяцев, это было уже в реанимации старооскольской больницы. Полтора года, пока не развились все необходимые рефлексы, я кормила дочку через зонд.

Её пенсия по инвалидности уходит на массаж, психологов и логопедов. Обидно, что в перинатальном центре ты находишь такую поддержку, а выписываешься и понимаешь, что надо дальше за ребёнка биться самому. И как это делать, каждый решает сам. Но мы бесконечно любим Лизу. Сейчас она начала бойко говорить, и мы вздохнули с облегчением: интеллект сохранён. А за здоровье будем бороться.

Источник