По чесноку. Как работает детектор лжи

Изобретателем детектора лжи считается Уильям Марстон. В конце XIX века он на основании медицинских приспособлений для измерения давления придумал прибор и специальный тест для определения лжи. Американский полицейский Джон Ларсон усовершенствовал аппарат, чтобы дополнительно измерять пульс и дыхание, и применял его при расследовании преступлений. В России детектор лжи использовался в КГБ, и этим занималось несколько человек в стране.

Сегодня показания судебно-психофизиологической экспертизы, проведённой с помощью полиграфа, могут приниматься в судах как косвенные доказательства. Кроме того, работодатели имеют право тестировать сотрудников, если это указано в трудовом договоре.

Вихрь в груди

Борис Овчаров работает с полиграфом шесть лет. С 1990-х годов он занимался нетрадиционной психологией, затем полгода обучался на специальных курсах в Москве.

«Я получаю заказы от организаций при расследовании какого‑то происшествия, при приёме людей на работу, но много и частных случаев: люди выясняют отношения, проверяют информацию об изменах, обмане и тому подобное», – рассказывает специалист.

Фото Вадима Заблоцкого

На встречу мужчина приехал с небольшим чемоданчиком – вопреки моим киношным представлениям. Я ожидала, что детектор лжи – это махина на полкомнаты с сетью проводов и мощной вычислительной машиной. На деле – коробочка размером с полкниги и ноутбук.

Полиграфы бывают аналоговые, которые выводят данные на диаграммную бумагу (сейчас используются редко), и цифровые, где результат сразу виден на экране.

Пять минут – и я обвязана проводами. Специальные датчики фиксируют дыхание в области груди и в брюшной области, клипсы на кончиках пальцев снимают электропроводность кожи, давление и сердечный ритм. Я усаживаюсь на небольшой коврик поверх стула, который дополнительно отмечает микротремор мышц.

Борис Александрович усаживается напротив и просит расслабиться. Прибор показывает общий уровень стресса выше нормы – то ли от необычности ситуации, то ли оттого, что уже вечер и организм утомился. Для проведения теста есть масса противопоказаний: болезнь, алкоголь, усталость. В идеале делать его нужно в первой половине дня.

Начинаем с обязательного демонстрационного теста. Он позволяет мне адаптироваться к ситуации и оценить показатели моих реакций. Тест очень простой. Из горстки карандашей я мысленно выбираю и загадываю розовый. Полиграфолог задаёт вопросы: жёлтый, красный, синий, розовый? На каждый вопрос я должна отвечать «нет». На розовом карандаше в груди поднимается слабый, но вихрь. В общем‑то, я уже догадываюсь, что прокололась, но тест должен проводиться не меньше двух раз. Во второй раз меня просят смотреть и думать только о розовом карандаше. Теоретически, если я всем сердцем поверю, что выбрала жёлтый карандаш, то смогу обхитрить полиграф.

Но обмануть прибор оказалось очень непросто.

«Здесь 70 % работы прибора и 30 % – полиграфолога, – объясняет Борис Александрович. – Я слышу ваши интонации, вижу мимику, анализирую графику. Когда вы говорите неправду, график начинает сбиваться. Острая пика – почти стопроцентная ложь, бугристые подъёмы можно списать и на просто физиологические изменения: ёрзанье, смешки, вздохи».

Если я начну задерживать дыхание, колоть себя кнопкой, спрятанной в ботинке, смеяться, графики настолько сильно исказятся, что ответ просто не будет засчитан – это расценивается как противодействие тестированию. Попытки выпить алкоголь или успокоительное – тоже: перед началом работы определяется уровень возбуждения, и, если он ниже нормы, тестирование отменяется.

Фото Вадима Заблоцкого

Ты кто по жизни?

«Карандаши вас не очень волнуют, но даже на них вы выдаёте чёткую реакцию. А чем больше степень содеянного, тем проще работать. Здесь главное – правильно анализировать: это действительно ложь или человек волнуется из‑за болезненной для него темы», – поясняет полиграфолог.

Чтобы усложнить себе задачу, я вызываю на тест близкого человека – в расчёте на то, что врать я ему не захочу, но и тёмными сторонами личности размахивать тоже не пожелаю. Подруга явилась с ворохом экзистенциально-каверзных вопросов наперевес. Веришь ли ты в Бога? Довольна ли ты жизнью? Хочешь ли сменить работу? Ты кого‑то ненавидишь? Считаешь ли себя профессионалом? Ты когда‑нибудь пробовала… И по нисходящей.

По правилам все вопросы предварительно нужно обсудить с подопытным, чтобы убедиться, что он их понял. А чтобы не растекаться мыслью по древу, вопросы должны быть максимально конкретны. Формулировка должна предполагать односложный ответ: «да» или «нет».

Нет. Да. Нет. Нет. Первая реакция на вопрос простая, но если начинать думать, то волнение повышается и уходит время на ответ. Мы выставили до 10 секунд. Я отслеживаю собственные чувства и уже знаю этот вихрь волнения внутри, когда получаю неоднозначный вопрос. Я заранее знаю, на каких вопросах мои графики резко скакнут вверх. Природа этого мне остаётся неясной. Я не вру, но я волнуюсь. Борис Александрович знает, как это интерпретировать:

«Нельзя сказать, что ты кого‑то ненавидишь, для этого пика слишком маленькая. Но кто‑то, видимо, тебя обидел, ранил, это было недавно, и это видно по небольшому всплеску графика».

Рассматриваю график: на одном отрезке какая‑то муть, путаница и размазня, линии скачут и ничего не разобрать. Это раздел вопросов про личную жизнь.

«А вот тут сложно будет отвертеться: график аккуратно и чётко уходит вверх, как в картинке из учебника. Зачем же вы говорите, что в Бога не верите?» – спрашивает специалист.

На предварительных тестах все мои ложные утверждения Борис Александрович распознал однозначно. С личными, значимыми для меня вопросами от подруги оказалось сложнее. В целом детектор дал чёткие ответы, а с комментариями полиграфолога картина стала подробной и детальной, хотя внутренне я не со всем согласилась. Но даже в игровой ситуации эмоции зашкаливали, и мне несложно вообразить, какой был бы результат, если бы от этого зависели мои трудоустройство, отношения или другие важные в жизни вещи.

Источник