Не бойтесь психиатра. Почему даже агрессивного больного лечат только по решению суда

С гарантией прав

«Карательная психиатрия приказала долго жить ещё в 80-е годы прошлого века», – говорит врач.

Всё расставил по местам Федеральный закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании». Этот документ для психиатра как святцы. Статьи они знают наизусть. Статья 5: человек, страдающий психическими расстройствами, имеет те же права и обязанности, что любой гражданин РФ. Статья 29: человек подлежит принудительной психиатрической госпитализации только в том случае, если представляет опасность для себя и окружающих. Например, буйный психопат кидается на людей с ножом. Или тихая бабушка, как малый ребёнок, не ведая о том, что творит, включает в доме газ или открывает воду.

Но даже агрессивного больного лечат по решению суда. Только тогда, когда Фемида удовлетворяет иск руководителя медучреждения «на недобровольную госпитализацию», человека начинают лечить.

— Пришли, схватили, полечили. Без суда и следствия. И не выпускают на свет божий. Сейчас нет такого. Не все, может быть, об этом знают, – констатирует Афанасова.

— Стоматолога нам рекомендуют посещать два раза в год. Надо ли – в профилактических целях – наносить визиты к психиатру?

— Такой рекомендации нет. Но в числе врачей, осуществляющих профосмотры, психиатр есть.

— С какими же симптомами нужно обращаться к вам за помощью?

— Если начинает что‑то беспокоить. Если в плане эмоций что‑то в вашем состоянии вас будет не устраивать, всегда можно прийти на консультацию, – объясняет Екатерина Афанасова. – Апатия. Слёзы. Раздражительность. Резкие скачки настроения. Повышенная утомляемость. Всё это – тревожные звоночки. Но если одну ночь не поспали, не надо сразу бежать к нам. Это с любым может случиться. Однако если чувствуете сильное эмоциональное недомогание в течение недели-двух, то это уже реальный повод обратиться за помощью.

— Не к психологу, а сразу к психиатру?

— Психиатр, как регулировщик, определит: по его ли вы части или ваша «поломка» – в ведении психолога. Скорее всего, вами займётся именно психолог, который будет с вами беседовать, тестировать. Занятия могут быть как индивидуальные, так и групповые. Во многом на психологе лежат обязанности по профилактике болезней, реабилитации пациентов. А врач-психиатр – это в полном смысле слова клиницист. Его прерогатива – выбор тактики лечения, в том числе медикаментозного.

Навстречу пациенту

— Психиатров мы всё равно обходим десятой дорогой…

— Как сказать. Вот пример. Раньше в нашем областном стационаре было одно пограничное отделение, сейчас – два. Там лечат расстройства депрессивного характера, выводят из тревожных состояний. И чтобы не было очереди на госпитализацию, мы пересмотрели структуру коечного фонда. Важно: эти отделения работают по режиму обычного стационара. Без закрытых дверей.

Ещё один аспект нашей работы. Мы начинаем курс образовательных лекций для врачей семейной практики. Хотим научить коллег распознавать симптомы психических заболеваний. Чтобы пациент, не теряя времени, начинал получать необходимую терапию. Ведь не секрет: очень много расстройств пограничного спектра маскируются под самые различные телесные недуги. Болеет человек, мучается, и всех уже замучил – терапевта, кардиолога, эндокринолога. То у него сердце болит, то в боку колет. А это может быть одним из проявлений депрессии. И без консультации психиатра не обойтись.

Екатерина Афанасова.
Фото Юрия Коренько

— А как насчёт клейма на всю жизнь?

— Понятие учёта (в психбольнице ставят на учёт – прим. авт.) ушло в прошлое. По нынешней терминологии мы можем взять больного под диспансерное наблюдение. По закону диспансерное наблюдение ведётся за пациентами, страдающими тяжёлыми, хроническими, часто обостряющимися психическими расстройствами. Эти пациенты прошли через стационарное, амбулаторное лечение. Их просто нельзя оставить без врачебного присмотра.

Им устанавливается группа инвалидности. Государство назначает пенсию. С первой группой инвалидности они не могут работать. Состояние не то. Вероятнее всего, не пройдут они и комиссию на владение оружием, на управление транспортом. Вы бы тоже не рады были, если бы автотранспорт водили люди, что называется, не в себе.

Следы остаются

— Но это, конечно, крайние формы патологий, – продолжает собеседница. – Есть и более мягкие пациенты – из группы консультативного наблюдения. Кто они? Скажем, пациент пролечился от невроза. Симптомы болезни ушли. Но его амбулаторная карточка будет храниться у нас в архиве, то есть в базе данных следы остаются. И если возникает какая‑то ситуация, карточка поднимается. Информация изучается. Это нужно врачу – отследить динамику заболевания. Но цели испортить человеку жизнь нет.

Тот же невроз не является противопоказанием к какой‑то работе. Перечень психических расстройств, при наличии которых нельзя заниматься тем или иным видом деятельности, чётко прописан в постановлении правительства России. Мы не имеем права своей волей кого‑то к работе не допустить или, напротив, кому‑то со сложным диагнозом дать зелёный свет на трудоустройство. Такая инициатива исключена. Мы исполнители закона.

— А возможно анонимное психиатрическое обследование?

— Анонимная психиатрическая помощь не прописана ни в каком документе. Мы часто работаем с сильнодействующими препаратами. Помощь психолога может быть анонимной.

— На психической карте России наш регион занимает 59-е место по количеству психически больных на 100 тыс. населения (2 504 человека на 100 тыс.). Много это или мало?

— Не могу сказать, много это или мало. Мы стабильно находимся не в первых рядах рейтинга. И это здорово.

Депрессия на подъёме

— Какие расстройства в последнее время диагностируются чаще?

— На подъёме, увы, депрессии, неврозы. Объяснение тут такое. Есть люди, которые генетически предрасположены к тревожному расстройству. От природы им не хватает серотонина, норадреналина. Но люди с этим живут и даже не подозревают, что в их голове такое безобразие. До тех пор всё безоблачно, пока не случается стресс. Где‑нибудь в XVIII веке он бы и не случился. Жизнь тогда текла размеренно. Но сегодня темп жизни значительно вырос. А резервы у человека не безграничны.

Дети, к сожалению, не исключение. Ещё недавно диагноз гиперактивность имели 2–3 % детей, сейчас почти каждый десятый ребёнок страдает дефицитом внимания. У подрастающего поколения свои стрессы. Ещё мои сверстники шли в школу, не умея ни читать, ни писать. Сегодняшние «подготовишки» даже таблицу умножения знают. Таковы реалии.

— И что надо делать?

— Уметь расслабляться. Находить время для неспешных прогулок на природе. Читать хорошие книги. Заниматься любимым делом хотя бы один-два часа каждый день.

Источник