Иностранный легион. Как поляки помогали делать революцию в Белгороде

Откуда пришли

Раньше считали, что поляки появились в Белгороде лишь в январе 1917 года, но это произошло раньше. Польский легион сформировали из добровольцев под Варшавой ещё в 1914-м, в самом начале Первой мировой войны. Вскоре легион стал дружиной, а затем 1-м батальоном в составе Польской стрелковой бригады. Вначале батальон разместили в Бобруйске, а осенью 1915-го, когда русско-германский фронт откатился на восток, часть расквартировали в Белгороде.

Поселили поляков на Кашарах, в одноэтажных казармах из красного кирпича. Часть казарм расположили в пойме Везелицы, а часть напротив – через дорогу на Грайворон. Здесь на двухъярусных нарах могли разместиться до 900 человек.

Польский батальон в Белгороде сменил 69-ю артиллерийскую бригаду, отправившуюся на фронт. Его солдаты взяли на себя гарнизонную службу и охрану важных городских объектов.

В январе 1917 года батальон переформировали в полк. Он состоял из четырёх батальонов и шести команд: учебной, пулемётной, караульной, нестроевой, кавалерийской, артиллерийской, а также из музыкантов, фельдшеров, писарей и служащих приёмного покоя. Полк был самым крупным польским формированием в русской армии и насчитывал более 16 тыс. солдат и офицеров. Сам полк был источником пополнения национальной дивизии, сборным пунктом для желавших воевать с немцами поляков.

Первым командиром стал 75-летний подполковник Винницкий. Пожилой офицер уважительно относился к солдатам, а они уважали его.

«Был такой случай, – рассказывает Андрей Папков. – В парке ожидалось выступление полкового оркестра, по городу расклеили афиши о бесплатном входе для барышень, а в батальоны разослали уведомления о танцах. Вечер удался на славу, хотя сначала танцевали только те солдаты, которые уже успели завести знакомства в городе и привели с собой дам. Узнав о том, что его дочь не приняла приглашение солдата на танец, Винницкий отправил её домой».

Командование Первого польского корпуса Российской армии.
Фото: wikipedia.org

Февральская революция

После Февральской революции дисциплина в польском полку, как и во всей армии, сильно пошатнулась.

Из приказа командира полка:

«Командирам баталионов обратить внимание, что нижние чины разных команд, а также и другие посторонние люди являются в казармы и покупают вещи у наших стрелков. Прошу принять энергичные меры к задержанию таких посетителей. На базары посылать небольшие патрули благонадёжных стрелков, задерживать нижних чинов, продающих вещи и шатающихся без увольнительных записок. О людях, продающих казённые вещи, немедленно доносить для предания суду. Отпуск далее 9 часов совершенно воспрещён, за исключением служебного наряда».

Благодаря усилиям командования дисциплину удалось подтянуть, хотя и не полностью. Даже честь младшие чины стали вновь отдавать командирам. Правда, делали теперь это двумя пальцами на французский манер.

Революция изменила не только порядок воинского приветствия. В марте 1917 года в польском полку создали ротные комитеты. В них входили по два солдата от каждого взвода и один офицер от роты. А в апреле командир части издал приказ о создании ротных советов, каждый из которых состоял из четырёх солдат и офицера.

«Советы решали хозяйственные, денежные, продовольственные вопросы, определяли порядок хранения оружия, поддерживали дисциплину, следили за взаимоотношениями между солдатами и их непосредственными начальниками, – рассказывает историк. – Строевую и учебную подготовку целиком оставили в ведении командира роты и вышестоящих начальников».

Борцы за трезвость

В начале 1917-го кое‑что из происходившего в стране ещё можно было назвать курьёзным. Однажды 4 тыс. польских стрелков отправили в город Бахмут (нынешний Артёмовск Донецкой области) на борьбу с запоем.

На складах местного винокуренного завода хранилось огромное количество спирта, и после революции на предприятие попросту стали нападать. Чтобы прекратить налёты, спирт вылили в сточную канаву. Уже через несколько часов весь город, в том числе русский гарнизон, был совершенно пьян. Даже женщины и подростки черпали жидкость из канав и пили. Поскольку польский полк находился неподалёку, а его солдаты ещё сохраняли дисциплину, их и выставили кордоном вокруг водостоков – пока весь спирт не впитался в землю. Попутно они разоружили 24-тысячный гарнизон, который, впрочем, почти не имел оружия и был сильно деморализован.

С лета полк окунулся в круговерть событий. Во‑первых, пошатнувшаяся дисциплина рассорила поляков с местным населением. Белгородцы постоянно писали жалобы на иностранный легион. Во‑вторых, подполковник Винницкий ушёл в отставку и в полку началась чехарда с начальством. Совет рабочих и солдатских депутатов, а также солдатский комитет хотели видеть командиром поручика Мечислава Яцкевича. Но Ставка Верховного главнокомандующего назначила командиром полковника Зигмунта Богуш-Шишко.

Член полкового комитета Франциск Поплавский оставил подробное описание обстановки в польском полку после революции. По его словам, летом в полку было «два командира: Шишко, не признаваемый солдатами, и Яцкевич – общий любимец полка».

В августе во время выступления генерала Корнилова, польский полк поддержал Временное правительство. Восемь офицеров, включая командира, были арестованы. Полновластным командиром стал Яцкевич.

Прибывший с проверкой генерал-майор Павловский выяснил, что в аресте офицеров виноват Леонид Меранвиль – белгородский юрист, имевший в то время огромную власть в городе. Увлёкший за собой полковой комитет, он с помощью солдатских голосов выиграл выборы в городской Совет рабочих и солдатских депутатов. Меранвиль, которого современники характеризовали как холодного и расчётливого человека, постоянно использовал польский полк как средство давления на своих оппонентов.

Польские стрелки.
Фото: wikipedia.org

На белгородские хлеба

Полк продолжал революционизироваться. Дошло до того, что Ставка Верховного главнокомандующего сняла часть с довольствия. Но позаботиться о поляках пообещал тот самый местный совет. Полковой комитет признал Октябрьскую революцию, а 25 ноября по настоянию городского совета поляки приняли активное участие в драматическом столкновении с корниловцами под Томаровкой, которое многие считают первым боем Гражданской войны. 26 ноября часть объявила себя Первым польским революционным полком. Однако уже в декабре полк отказался выступить на борьбу с отрядами донского атамана Каледина. Совет этого не простил, постановив, что нейтралитет поляков – это подготовка к удару в спину. По ходатайству Белгородского исполкома революционный штаб в Харькове приказал отряду Егорова разоружить поляков.

«В отряде было всего 200 бойцов против 16 тыс. поляков, а разоружали полк и вовсе полсотни человек, – говорит Папков. – Перед этим Яцкевич и полковые офицеры были арестованы, а солдаты сдали оружие. Тем более что приказ о разоружении подписал Меранвиль».

Также Леонид Меранвиль приказал устранить Яцкевича, освобождения которого требовали поляки. Материалы уголовного дела убийства командира польского полка сохранились, и они помогли довольно точно выстроить картину произошедшего.

«Матрос и двое солдат вывели Яцкевича из штаба, находившегося в знаменитом доме Вейнбаума (сегодня здесь областное управление культуры). Арестованный был без фуражки, шинель держал в руках, – рассказывает декан историко-филологического факультета. – Избивая, поляка посадили в сани и привезли к железнодорожному вокзалу. Окровавленного офицера под руки выволокли из саней. По дороге к зданию вокзала избиение не прекращалось. Яцкевича провели через зал ожидания третьего класса на платформу. Оттуда они направились через пути в сторону реки. На пятом или шестом пути офицер споткнулся и упал».

Матрос велел ему подняться, на что Яцкевич сказал: «Товарищ, расстреляйте лучше здесь!» Затем он бросился бежать назад, к вокзалу. Матрос крикнул: «Держать его!» Из вагонов стоявшего на путях эшелона стали выскакивать солдаты, стреляя из винтовок по беглецу. Яцкевич бежал к караульному помещению, где обычно находился наряд его полка, но польских стрелков там уже не было. Он попытался перепрыгнуть через забор, но его догнал конвойный, несколько раз ударил, а затем застрелил в упор из револьвера. Подбежавшие солдаты стали пинать тело ногами и колоть штыками, но поручик Яцкевич был уже мёртв.

Через три дня польский полк уехал в Москву. Когда стрелки грузились в эшелоны, в товарном вагоне они обнаружили тело своего командира. Этот вагон солдаты прицепили к своему составу. Первые эшелоны полка прибыли в Москву 24 декабря. На католическом кладбище с воинскими почестями полк похоронил поручика Яцкевича. Для прощального салюта разоружённым полякам пришлось одолжить винтовки. Так закончились жизнь польского офицера и судьба польского полка в Белгороде.

Источник