Это похороны. Как в Белгороде работает индустрия смерти

На кладбище после армии

Я работаю в похоронном деле уже 12 лет, пришёл в него после армии. Работы не было, и друг посоветовал пойти копать могилы. Первые похороны – это как прыжок с парашютом. Сначала ни о чём не думаешь, а потом уже осознаёшь, что это было. Я служил в горячей точке, поэтому после боевых действий мне это было нетяжело.

Тяжело смотреть, как люди провожают своих близких, особенно когда хоронят молодых и детей. Это накладывает какой‑то отпечаток. А когда человек умер от старости, это совсем не то. И люди не так убиваются, когда хоронят тех, кому за 70 лет.

За 12 лет изменилось отношение людей к похоронам. Раньше старались сделать их попроще. Сейчас много показухи. Мне это не нравится. Люди на похоронах даже какие‑то вопросы решают. Раньше собирались близкие друзья и родственники, а сейчас многие просто приходят отметиться. Я уже определяю, когда идёт вой ради воя, а когда человеку действительно искренне жаль того, кто ушёл.

Когда искренне хоронят, то большого столпотворения нет. На похоронах собирается больше ста человек, когда кто‑то важный умирает. Военным иногда дают ружейный салют. Для этого организаторы похорон должны обратиться с заявкой в военкомат. Когда кто‑то молодой разбился на машине или мотоцикле или кто‑то утонул, тоже много людей приходит.

Мы пытаемся успокаивать людей, усаживаем их, даём успокоительное. Бывает, что и скорую вызываем. Иногда родственники заранее вызывают неотложку, и она стоит неподалёку.

Был случай: сын приехал в Белгород из Москвы хоронить мать. Перед тем как зайти в квартиру, сел у подъезда и на лавочке умер. В тот день отменили одни похороны, а на следующий обоих похоронили.

Кремация не в почёте

Иногда мы возим покойников по России и в ближайшие страны. Люди хотят, чтобы их хоронили на родине. В закрытых гробах тоже хороним. Это когда человека невозможно узнать. Бывает, трупы по две недели лежат в лесу и начинают гнить или сгорают, или падают с высоты.

Кремировать раньше ездили в Харьков, теперь в Тулу, она ближе Москвы. Делают это редко: менталитет не тот. Хотя церковью кремация вроде как разрешена: батюшка перед ней отпевает. Кто‑то потом хоронит эту урну, другие хранят дома или развеивают пепел.

Есть мнение, что за место на кладбище в Белгороде, тем более на закрытом, как «Ячнево», надо давать взятку. Сейчас такого нет, в последние годы с этим сложно. Я даже не слышал, чтобы это у кого‑то получилось.

Говорят, что лет семь-восемь назад там можно было купить место. Люди сами ходили и решали этот вопрос. Не знаю, на каком уровне они договаривались и сколько это стоило. Думаю, кто как договорится. Сейчас хороним только на новом кладбище.

На «Ячнево» можно хоронить только родственников тех, кто там уже лежит. Для этого нужны документы, которые подтверждают родственные связи. С этим строго. По закону спустя 15 лет можно похоронить родственника сверху. Слышал, что в Москве часто просто на месте старой могилы делают новую. У нас такого нет.

Храм Корсунской иконы Божией матери.
Фото Владимира Юрченко

О ритуалах

Часто покойника подвозят к дому, выставляют гроб у подъезда. Это делают, когда человек долго в одном месте жил. Постоят 10–15 минут, и везём на кладбище в церковь. Если человек крещёный, не суицидник, его отпевают в храме. Потом спрашивают у людей, где они прощаться будут. Батюшка может предать земле и в церкви, есть такой ритуал. А потом мы уже закапываем.

Мусульмане готовят похороны дома. На новом кладбище им отвели отдельный участок. Они хоронят без гроба, заматывают человека в материал. Могила по‑другому копается: делается ниша, туда опускают тело, закрывают досками. У них вера такая, что мы не имеем права прикасаться к умершему. Одевают они сами в морге или дома, а не санитары. У нас ставят крест в ногах, а у них шест с полумесяцем в голове.

У баптистов почти то же самое, что у нас, но в церковь не завозим. Приезжает хор человек из десяти и поёт. Никогда не вдавался в подробности, что там у них за песни.

Католики хоронят так же, как мы. У нас нет католических священников, поэтому они просто прощаются. Единственный раз приезжал священник из Канады, проводил здесь обряд. Но и он приехал только потому, что это его отец умер.

В Крутом Логе есть корейское кладбище. У них там религий полно, поэтому мы не вдаёмся, что за обряды они проводят. Привозим и всё. Они начинают какую‑то еду выставлять, что‑то шепчут. Мы в сторонке стоим. Потом всё собирается и кладётся вместе с покойником. Дальше за дело берёмся мы. Откуда они взялись? Там их много в сельском хозяйстве работало, жить стали.

С другими религиями не сталкивался. Когда в одном вузе умер студент-африканец, то здесь его подготовили к транспортировке и отправили домой.

Как это происходит

Когда человек умирает, люди ищут похоронную контору. Бывает, контора сама находит их. Некоторые конторы «сотрудничают» с полицией и врачами и иногда звонят с плохой новостью родственникам раньше, чем эти службы. Не знаю, на каких условиях это происходит, об этом никто не рассказывает.

Мы приезжаем на адрес и объясняем, что и как будет происходить. Человек по каталогу выбирает крест и гроб. Гробы отличаются материалом, поэтому и цены разные.

Моя задача – сделать так, чтобы у людей не было никаких проблем с похоронами. Мы на себя берём всю ответственность. Поминки обычно сами делают и справку о смерти в загсе только родственникам дают.

Мы никогда ни на чём не настаиваем. Если человек хочет сделать показуху, то он может и за 50 тысяч гроб купить. Потом на похоронах обсуждают, что гроб за бешеные деньги, венок за пять тысяч… Чистой воды показуха.

Труд тяжёлый: это не то, что приехал, тебе дали 100 тыс. и ты ничего не делаешь. У нас можно похоронить человека от 15 тыс. Морг и отпевание люди сами оплачивают. У морга свои расценки, у церкви – свои. Кремация стоит 30 тыс. Это из‑за того, что ехать далеко. Выкоп, закоп, бригада, катафалк, гроб – это и есть те 15 тыс.

Приятно получать положительные отзывы, когда люди звонят и благодарят. Чужой тебе человек, а ты делаешь ему приятно. Научился красиво оформлять холмы. Салфетки и бахилы раздаём, за это деньги не берём. Чтобы потом человек тебя посоветовал другим: с этой фирмой можно иметь дело. Одежда у всех одинаковая, чтобы всё это выглядело достойно.

Молодёжь не выдерживает

В нашем деле нужно быть тактичным и стрессоустойчивым. У многих это не получается. Надо человека на адресе выслушать, потом объяснить, что ему нужно делать. Не надо спешить, а многие начинают это делать. Любой с улицы здесь не заработает.

Некоторые боятся покойников. Говоришь ему: «Ну, раз приехал, давай помогай, я же один не справлюсь». И после доставки тела человек говорит: «Я не могу работать». Молодёжи здесь работает мало.

На «Ячнево» в своё время была бригада копачей. Фирмы были уже частные, но бригада была только эта. Сейчас у каждого бюро есть свои бригады. И просто копачом туда не устроишься – придётся заниматься всем.

Многие думают, что мы гребём деньги лопатой. Ничего подобного. Здесь всё зарабатываем руками. Бывает, такой грунт попадается, что по пять-шесть часов могилу вручную копаешь. Машины ломаются. Бывает, до адреса полчаса, но что‑то с транспортом, или могила тяжело копается, а надо успеть к приезду процессии.

Нет такого, что сидим, курим и ничего не делаем, а деньги падают с неба. Конкуренция большая. В Белгороде около 30 фирм ритуальных услуг, и каждый хочет заработать монету и сделать похороны подешевле. Мы так и стараемся делать, не пытаемся продать гроб, который стоит две тысячи, за десять.

На кладбище «Ячнево».
Фото Владимира Юрченко

Адский труд

Глубина могилы должна быть не менее полутора метра. А так её размер зависит от гроба. Лаковый гроб повыше и пошире, поэтому делаем яму побольше. Мы не копаем, как раньше в деревнях, котлованы. Это лишний труд.

В области у нас в основном кладбища на глине. Штык-два чернозёма – и она. Глина разная бывает, где‑то можно за полтора-два часа справиться, а в Дубовом минимум четыре часа копать будешь. Бывает и семь. Можно двое-трое похорон за день провести. Пытаемся делать двухчасовой перерыв между похоронами, но никого не подгоняем.

Остаётся что‑то в душе, когда ребёнка хоронишь. А других – нет. Это просто работа. Раньше, может, и задумывался над этим. И никто не снится. Пытаюсь не думать об этом. С ростом города работы больше не стало. В среднем мы делаем 10–15 похорон в месяц. У кого‑то и 30 бывает. Похоронил человека, а домашние дела никуда не деваются. Не сидишь, не задумываешься об этом. Я не помню, кого вчера хоронил.

Люди в основном больше умирают, когда идут перепады давления и температуры. Летом 2010 года, когда стояла жара, только на «Ячнево» в один день было 18 отпеваний, а сколько на других кладбищах и в районах – не знаю.

Я никогда не думал, что буду работать в похоронном деле. А потом по накатанной пошло. Бывает неприятно. Приезжаешь, а труп уже разлагается. Маску надел, глаза закрыл, в мешок положил, снёс и увёз. А кому это ещё делать?

Источник