Душа России. Зачем отставной полковник коллекционирует самовары

Иван Петрович – отставной полковник, в недавнем прошлом замглавы администрации Вейделевского района, секретарь Совета безопасности, депутат и председатель районного Совета депутатов. Собственноручно построенный дом наполнен книгами и самоварами.

«Я родился в 1942 году, – рассказывает коллекционер. – Дошкольное детство – дед Кузьма, баба Маша. Отца нет с 1943-го. Тогда, в конце 1940-х – начале 1950-х годов, мы жили так, как жили наши предки, – на земле. Огород и корова спасали. А самовара у деда Кузьмы не было».

Масютенко учился в школе в родных Клименках. В соседнем Викторополе окончил десятилетку. Местный военком рассмотрел в молодом парне будущего офицера и в 1961 году уговорил пойти в Ярославское зенитно-ракетное военное училище.

С 1964 по 1971 год Иван Петрович служил в Житомире на охране западных границ СССР. Потом учился в военной академии и служил в Смоленске. О роли царских военспецов в процессе становления молодой Красной армии и развития военной мысли в Союзе он может рассуждать часами. Как и про самовары.

Национальное богатство

Самовар на Руси – больше чем по Далю «водогрейный для чаю сосуд с трубой и жаровней внутри». Во многих странах есть такие агрегаты. Но лишь в России самовар стал произведением искусства.

«В 1967 году я был в отпуске, – вспоминает Масютенко. – Возвращаемся с пруда, и вижу в дровах что‑то зелёное. Самовар! Литров на восемь. Медный, от окиси позеленевший. Хозяин, учитель Дмитрий Иванович, пообещал найти краник, висящий где‑то на груше. Стало ясно, что когда‑то этот самовар служил вместо умывальника».

Целый год Иван Петрович приводил находку в порядок. Подарил изделие на день рождения брату – совсем как новое. Брат на другой день в порядке благодарности привёз таких же три. Так Иван Петрович начал их коллекционировать.

Коллекция Ивана Масютенко.
Фото Юрия Коренько

Два русских слова не нуждаются в переводе на другие языки: спутник и самовар, уверен Иван Масютенко. Наряду с космическим аппаратом устройство для приготовления чая в русском стиле он считает национальным достижением, результатом недюжинного технического мастерства.

«Англичане называли самовары словом, близким по значению к «урне» или «банке». Сплошное потребительское отношение, – негодует коллекционер. – А в России простой кухонный прибор превратили в произведение искусства, роскошный подарок».

Душа России – так говорят про самовар поэты. Исследователи подсчитали, что Пушкин упомянул его в своих произведениях 16 раз. А князь-поэт Пётр Вяземский писал:

«В нём льются и кипят всех наших дней преданья,
В нём русской старины живут воспоминанья».

Из‑под пресса

«Самоварное дело в царской России – это удивительный менеджерский проект по продвижению русской продукции за рубежом, – считает Иван Петрович. – Он овладел Ближним Востоком, Европой. На самоварах вы увидите медали выставок в Лондоне, Люксембурге, Берлине, Париже. Есть клейма: поставщик двора российского императора, персидского шаха и так далее».

Но самоварам меньше повезло, чем спутникам.

«Мы во многом опоздали, и в том числе конкретно я, – сожалеет он. – Упустили своё достояние. Например, ездил по сёлам один киргиз, выменивал бесценные самовары на всякие тряпки, удочки и крючки. Но это не главный удар. Как‑то решил поехать я на вторчермет в Смоленске. Вы видели огромные тюки соломы? В таком же виде я увидел тюки спрессованных самоваров. Я даже в лице изменился».

И это только Смоленск. А в масштабе всей страны таких вторчерметов великое множество. И порядок утилизации самоваров везде был одинаков. Впрочем, в том самом смоленском вторчермете, поняв страсть Ивана Петровича, подобрали ему восемь уцелевших изделий.

Самовар не патрон

До 1875 года российская цветная промышленность не была развита так, как сейчас. Металлы не дифференцировали, порой использовали не по назначению. Наука не знала, как применить их более полезно. Обручи для огурцовых бочек на Урале делались из платины. Мужики ценили их за то, что те не ржавели.

«Расплавляли вместе всё, что попадётся: платину, золото, серебро – и делали самовары. Если достать модель до 1875 года выпуска, её можно отполировать, и она будет служить столетиями, – уверен Масютенко. – А в том, что в начале ХХ века выпускали российские патронные заводы из меди, латуни, бронзы, уже нет такого качества».

Простые люди определяли ценность самовара на вес. Тяжёлый – значит, не прогорит. Ценность представляют самовары с бронзовым поддувалом. В отличие от чугунного, оно не окисляется, не ржавеет.

Рюмка, ваза, рифлёная банка, шар, полушар – всё это формы разных самоваров в доме вейделевца. Он пополняет коллекцию из разных источников. Если в музеи декоративно-прикладного искусства экспонаты поступают официальными путями, например с таможни, то возможности частника скромнее.

«Достаю через знакомых, – поясняет пенсионер. – Но если продавцы узнают, что я собиратель, тогда начинаются дурацкие цены. Приходится покупать через другие руки».

Иван Масютенко уверен: лучше всего из русского самовара пьётся традиционный русский копорский чай. Копорье – это деревня под Санкт-Петербургом. Копорским чаем называют иван-чай. В средние века Россия им снабжала всю Европу.

«Я не ретроград, – признаётся коллекционер. – Дома пью чай, приготовленный на газу. Конечно, в повседневной жизни обычный чайник удобнее. Но когда собирается компания, то лучше самовара не придумаешь. Для друзей на охоте у меня есть охотничий самовар на 20 л. Хватает на всю ночь. Самовар – это душевное общение. Не говоря уже о том, что это культура наших предков».

Источник