Донос. Допрос. Расстрел. За что репрессировали белгородцев

Двойки и тройки

Большинство политических дел прокуратура рассмотрела ещё в 1990-е. Работа продолжается до сих пор. Каждое дело приходится искать в архивах и пересматривать. Заполняли их чаще всего вручную, почерк во многих случаях неразборчивый. Но главное – практически не осталось свидетелей того времени. А кто и остался, уже не вспомнят, как всё было.

«По уголовным делам видно, что люди осуждены по явно надуманным основаниям, – говорит начальник уголовно-судебного отдела прокуратуры Белгородской области Юрий Сытник. – В основном это статьи о контрреволюционных преступлениях. Ст. 58 УК СССР из «особенной части». Иногда страшно читать такие дела. Особенно те, что разбирали так называемые двойки и тройки. Донос. Допрос. Приговор. Расстрел».

Юрий Александрович берёт в руки огромный том – дело 85-летней давности.

«Помните, в фильме «Место встречи изменить нельзя» карманный вор Ручечник говорил Жеглову: «Указ «семь-восемь» шьёшь, начальник?» Он имел в виду печально знаменитый указ от 7 августа 1932 года – так называемый закон о колосках. Он приравнял колхозное и кооперативное имущество к государственному, а за его хищение грозил расстрел либо лишение свободы на срок не менее десяти лет с конфискацией имущества. И на местах ринулись исполнять этот закон, выполнять план по посадкам. Пострадало огромное количество человек. В том числе и в нашей области. Как пример – уголовное дело в шебекинском селе Белый Колодезь».

Юрий Сытник.
Фото Алексея Стопичева

«Расхищал колхозное добро»

В мае 1932 года жители Белого Колодезя выбрали на собрании своим председателем односельчанина Никифора Щеблыкина. В то трудное время продразвёрстка выгребала всё, в том числе корма для скотины. Плюс не хватало зерна и оборудования. На весь колхоз всего двое весов! Всё мерили специальными коробами – мерами. А тут злополучный указ «семь-восемь». И разнарядка сверху – выполнить план по расхитителям колхозного добра.

А в колхозе дох скот, потому что при предыдущем председателе не заготовили корма. На полях яровое зерно не взошло. Кулаки продолжали жить в домах, уже отнятых государством, потому что идти было некуда. Ну и завертелась карательная машина.

Прибывшая из района в колхоз комиссия за дело взялась с пристрастием. И нашлись односельчане – наперегонки обвиняли ими же выбранного председателя. Мол, не сообщал председатель о хищениях (когда пожалел односельчанок, пытавшихся умыкнуть еду для голодающих чад), покровительствовал кулакам (за то, что не поднялась рука их детей на улицу выкинуть), расхищал колхозное добро, пугал за критику, недосчитывал трудодни.

Понять односельчан можно. Не донесёшь – тоже в пособники запишут. Вот и старались побольше красок в свои доносы внести. В итоге практически всё колхозное руководство признали виновным по ст. 58.7 УК РСФСР «Подрыв государственной промышленности и кооперации». Председателя Щеблыкина, полевода Хахалева и кладовщика Демонова приговорили к расстрелу. Ещё четверых членов правления – к десяти годам лишения свободы в лагерях и конфискации имущества. Позже Верховный суд помиловал председателя с полеводом и кладовщиком, заменив расстрел также лишением свободы с конфискацией.

Тогда всех семерых отправили в лагеря. Недавно благодаря белгородской прокуратуре суд их полностью реабилитировал. А дочь председателя Надежду Сухорукову, которая сейчас живёт в Шебекино, признали жертвой политических репрессий.

Вернуть доброе имя

Старший прокурор уголовно-судебного отдела Лариса Гейко рассказывает, что иногда в реабилитации отказывают:

Лариса Гейко.
Фото Алексея Стопичева

«Безусловно признаются жертвами политических репрессий осуждённые по ст. 58.10. Это те, кто выразил недовольство советской властью. По другим статьям всегда разбираемся. Бывает и такое, что осуждали обоснованно. Это те, кто сотрудничал с фашистами, перешёл на сторону врага, выдал гостайну, совершил террористический акт или диверсию, насильственные преступления в отношении гражданского населения и советских военнопленных, создал бандгруппы. Отказываем в реабилитации только в тех случаях, когда вина доказана следствием. Если же доказательств нет, а человек осуждён на основании одного лишь доноса, его тоже реабилитируют. Делается всё, чтобы исключить малейшую судебную ошибку».

В 1930 году жители старооскольского села Малая Богатырёвка убили уполномоченную районного исполнительного комитета по хлебозаготовке Агриппину Горожанкину. Разработали целый план: организовали собрание, на которое Горожанкина обязана была приехать, и на околице застрелили её из обреза. Хотя преступление было совершено по политическим мотивам, убийство комиссарши осталось убийством. Виновны были семеро человек, а ещё семерых членов их семей замели, что называется, под одну гребёнку: кто‑то не донёс, кто‑то рядом стоял, не остановил. Семерых невиновных по представлению белгородской прокуратуры реабилитировали. Остальные так и остались виновными.

Работники прокуратуры говорят: отказов от реабилитации политически репрессированных мало. За последние десять лет – всего 16 из 252 обращений.

Источник