Декабрьские сумерки. Какой была первая зима фашистской оккупации

Конец 41-го – противник оккупировал примерно половину нынешней территории нашей области. Первыми захватили Грайворон и Борисовку – 19 октября, на следующий день – Красную Яругу, 22 октября немцы взяли Томаровку, 24 октября – Белгород, 26-го – Прохоровку.

Новый порядок

Первая зима под немцами выдалась с большими морозами, снежной. И голодной. Магазины не работали, практиковался натуральный обмен. Вещи отдавали за продукты, продукты меняли на керосин, бензин или спирт. Рынок на Базарной площади (сегодня здесь кинотеатр «Победа» – прим. авт.) заработает только весной 1942-го.

В начале войны в тыл эвакуировали продовольствие, оборудование заводов, скот. Перед самым приходом фашистов взорвали мосты, телеграф, телефонную станцию, крупозавод, мельницу № 16, нефтебазу и ряд других объектов.

Вот, что вспоминал житель города В. Дубинин:

«Много людей умирало от холода и голода. Выходить за город, передвигаться в ближайшие сёла было опасно. Фашисты могли зачислить за это в партизаны или диверсанты. И тогда дорога была одна – к виселице. Но голод заставлял людей преодолевать страх».

Женщины и дети искали в пустых складах хоть что‑нибудь пригодное для еды. Горсть обгоревшего зерна из‑под снега, чуть-чуть рассыпанной в спешке при отступлении крупы, мёрзлая картошка, свёкла были роскошью.

На складе, который находился напротив базара, до войны были бетонные ямы мясокомбината. В них в специальном растворе хранилось мясо. Чтобы не досталось немцам, при отступлении его залили керосином. Люди крюками доставали мясо, десятикратно вымачивали и варили.

К декабрю мадьяры, румыны и немцы уже «прописались» в квартирах и домах белгородцев, вытолкав хозяев на улицу. Солдаты вначале без удержу мародёрничали, унося в своих ранцах всё, что нравилось. Потом уже и воровать было нечего. Насилие и издевательство стали нормой.

На заборах и стенах домов листки с нацистской свастикой – приказы и распоряжения фашистского командования. Часто в них можно прочитать: «будут расстреляны».

Вид на ул. Пионерскую (сейчас – Попова).
Фото с сайта belstory.ru

Из распоряжения немецкого командования:

«О прописке всех жителей города. Все лица обоего пола свыше 16 лет, которые до 1941 года не проживали в г. Белгороде, а поселились позже и живут в городе в настоящее время, обязаны явиться в горкомендатуру. Неявившиеся будут расстреляны».

В окрестностях Белгорода немцы накладывают контрибуцию на каждый двор – по несколько пудов хлеба, 25 л молока с коровы в месяц, кроме того, требуют яйца, гусей, жиры и другое. За несвоевременную сдачу – расстрел.

Детей, стариков, женщин и больных каждый день гоняли на расчистку от снега дороги Белгород – Обоянь. Еды и согреться не давали. Обессиленные люди падали замертво, их оставляли прямо на обочине.

Одна дохлая лошадь

В декабре уже вовсю запустили маховик карательной машины. Немцы охотились на коммунистов, активистов, партизан, евреев. Виселица в центре Белгорода готова. В конце декабря повесили на Базарной площади Елену Виноградскую (её именем после войны назовут медицинское училище), инструктора горисполкома, мать троих детей. Под видом торговки она распространяла сводки Совинформбюро, с другими подпольщиками вела диверсионную работу.

Казнили её с дощечкой на груди «Партизан». Только через два дня сняли тело и закопали в Дальнем парке (сегодня Гагарина). Некогда любимое место отдыха белгородцев в оккупацию станет местом массовых расстрелов и кладбищем для замученных горожан и красноармейцев.

В декабре на улицах Сталина и Будённого уже развернулись лагеря для военнопленных.

«В этом лагере ежедневно умирало от голода, избиения и массовых расстрелов до 50 человек. Их складывали на повозки, впрягали по 20 человек военнопленных и вывозили на кладбище и в Дальний парк», – рассказывал Василий Беляев про лагерь на улице Сталина.

А вот воспоминания Марии Бредихиной:

«Я ежедневно носила кушать бойцам Красной армии. Им выдавалась в сутки на 3 000 человек одна дохлая лошадь, которую разваривали с вики-зерном и выдавали на каждого не более 500 граммов в сутки. Люди кричали от голода, протягивали руки за подаянием от проходящих, а их били палками. Они умирали с голоду в массовом количестве».

Анна Корниенко работала городской поликлинике врачом:

«В зимних условиях приводили пленных, у которых ноги были обмотаны тряпками, примёрзшими к ногам. Больных приводили с раскрытыми ранами, так как перевязочный материал и медикаменты для русских не отпускались».

Автотехника венгерской армии на улице Воровского (сейчас – Князя Трубецкого).
Фото с сайта waralbum.ru

Правительство не в Сибири

С началом оккупации вести с фронта доходили редко. А немцы везде рассказывали о разгроме Красной армии под Москвой, что их части стоят на Волге и правительство СССР бежало в Сибирь. Всех, кто возвращается из плена или окружения, расстреливают. Правду горожане узнали после 6 декабря 1941 года, когда под Москвой произошло решающее контрнаступление Красной армии. Местные жители стали пополнять ряды партизан. Пускать под откос поезда, взрывать мосты, брать языка учились на ходу.

В начале войны в Курской области создали 32 отряда, подготовили базы с провиантом на четыре-пять месяцев. К декабрю продукты закончились: никто не мог и представить, что фашист задержится на советской земле так долго.

За связь с партизанами грозила смертная казнь. Патриотов вылавливали через городские управы, старост и бывших кулаков. Расправлялись с ними зверски. На грудь ещё живых прибивали доски с надписью «Партизан», потом вешали. Для устрашения населения трупы могли не снимать месяцами.

Нечестная война

«Немцы не знали наших сил. Поскольку мы ежедневно совершали в их тылу различные диверсии, они считали, что нас гораздо больше, чем было на самом деле. Об этом мы узнали из неотправленного письма убитого фельдфебеля. Он сообщал домой, что кругом «бандиты» и что они ведут «нечестную войну», нападая по ночам. Ему хотелось «честной войны»!» – вспоминал Михаил Проскурин, командир микояновского партизанского отряда.

Его отряд стоял в селе Первое Советское, в излучине Северского Донца, где размещались и части Красной армии. Немцы занимали другой берег реки в Рубежном, Варваровке, Избицком, Старице, Бугроватке.

В начале декабря 1941-го отряд принял первое боевое крещение. Партизан тогда здорово поддержала воинская разведка и артиллерия. Ночью они налетели на немецкие гарнизоны в сёлах Графовка и Коровино. Несколькими днями позже уничтожили гитлеровцев в хуторе Прилипки, под Старицей и Бугроваткой.

«Из окрестных сёл к нам приходили люди с жалобами на полицаев и старост. По ночам мы захватывали предателей, судили их партизанским судом и расстреливали. Крестьяне Первого Советского делились с нами хлебом, одеждой, резали для нас коров. Из‑за нас село подвергалось частым обстрелам, но мы ни разу ни от кого не слышали упрёка. Да, село было по‑настоящему партизанским», – говорил позже Михаил Проскурин.

Борьбу с оккупантами вели Шебекинский, Валуйский, Кривцовский, Саженский, Титовский, Чернянский и другие отряды. Белгородским руководил Андрей Поляков. Отряд взаимодействовал с частями 21-й армии.

Немцы в оккупированном Белгороде. Место не установлено.
Фото с сайта belstory.ru

Помните Мясоедово

11 декабря вместе с одним из подразделений партизаны освободили село Мясоедово, где фашисты зверствовали особо. Однако в середине месяца они вернулись снова.

Из воспоминаний комиссара белгородского отряда А. Сиверского:

«Начался погром, факельщики жгли дома, женщин, детей и стариков выгоняли из домов, безжалостно расстреливая тех, кто не подчинялся карателям. Узнав об этом, мы совершили налёт на гарнизон, истребив десятка три гитлеровцев. Но спасти село не удалось, оно сгорело».

О трагедии в Мясоедово весной 1942 года узнает вся страна. 10 марта в Никольском на похоронах погибших, где соберутся две тысячи человек, напишут два обращения от жителей Мясоедово: к молодёжи Советского Союза и бойцам и командирам Красной армии. Описание жутких убийств детей, молодёжи и призывы к борьбе против немецких оккупантов будут опубликованы в газетах, их прочитают в тылу и на фронте.

За Мясоедово и другие жизни партизаны мстили. Накануне Нового года, 29 декабря, вместе с частями Красной армии они провели несколько операций в сёлах Ястребово, Беловское, Севрюково. Было убито и ранено до 600 немецких солдат и офицеров, уничтожено 20 укреплённых огневых точек.
Новый, 1942 год готовил белгородцам ещё более тяжкие испытания.

В статье использованы документы сборника «Курская область в период Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.», материалы из книг: «Народные мстители», «Оккупация».

Источник