«Бэ» или не «бэ»? Как я писала Всероссийский экономический диктант

Передо мной лежит сертификат участника Всероссийского экономического диктанта, и теперь я могу на ребре Адама Смита вертеть всякие сомнительные предложения.

Закон конкуренции

Бесят шутки про гуманитариев, которые якобы не разбираются в цифрах и не способны мыслить логически. Вот я, к примеру, без проблем нашла в огромном вузе аудиторию 3–16 и с точностью инженера вычислила среди сотни участников, к кому подсесть, чтобы не облажаться.

Это был приятный мужчина с сединой, в очках и неброском свитере. Такой наверняка знает всё о валовом доходе, процентах по вкладам, целесообразности дедолларизации и других не касающихся меня вещей. С такими обычно пишут экономические диктанты, а не просто развлекаются.

«Ой, девушка, вы не подвинетесь, а то мы вместе пришли», – нависли надо мной две барышни и улыбнулись моему мужчине.

Тот улыбнулся в ответ, и я сразу ощутила на себе невыносимую тяжесть одного из главных экономических законов – конкуренции.

Подумаешь! Вообще‑то я сюда не списывать пришла. Я дотащила на диктант весомый багаж знаний. На самом дне багажа распласталась фундаментальная мысль о том, что экономика должна быть экономной. В центре свернулся тезис «от каждого по способностям, каждому по потребностям». А сверху всё прикрывала мудрость «копейка рубль бережёт». Это позволяло без лишней скромности черкнуть галочку у слова «интересующийся» в графе «ваше отношение к экономике». У барышни справа галочка стояла напротив слова «преподаватель» (я подсмотрела).

«Что из перечисленного не относится к налоговым доходам бюджетов бюджетной системы РФ?» – с места в карьер начали составители диктанта.

Какая средняя зарплата в стране? В каком из банков наименьший риск потерь при срочных вкладах? А что у вас с налоговыми вычетами на детей? Вопросы захлестали, как пощёчины, и у каждого из нас было три минуты, чтобы отбиться.

Фото Натальи Малыхиной

Глобальный вопрос экономики

В аудитории дружно вспомнили другой закон: «что не запрещено, то разрешено» – и зашелестели гуглами. Справа устроили консилиум. Вопросы диктанта разлетались по личным чатикам. По рядам пошли дискуссии.

— О какой именно зарплате речь? В 2017 году была на уровне 38 тыщ!
— Да, но в этом‑то уже 42!

Серьёзно?! Я мыслила в белгородском диапазоне от 25 до 30 и машинально указала неправильную цифру. Но исправлять нельзя – ответ могут не засчитать.

«Как влияет увеличение притока иностранных туристов на национальный валютный рынок?» – не унимались тестировщики.

К этому вопросу меня подготовила сама жизнь: в парне слева я распознала типичного эксперта по вопросам национальных валютных рынков. Это был студент из какой‑то солнечной страны с дредами-рожками. В графе «имя» в его анкете (я подсмотрела) было написано Нету Рене. У меня тоже не было, поэтому я прямо спросила:

— Ты валюту в Россию привёз?
— Доллары, – прошептал парень.

На этом диктант можно было заканчивать, но Рене внезапно оставил тему денег и задался другим, куда более глобальным вопросом:

«B» or not «b»? – обратился он к своим друзьям.

Друзья заглянули в варианты ответов. Я тоже заглянула и ужаснулась: под буквой «б» было написано, что курс национальной валюты должен упасть. Да этот парень не так прост, как кажется!

Чтобы спасти национальную экономику от краха, мне пришлось объяснить ему, что в России в любой непонятной ситуации нужно выбирать вариант «гэ», который, как правило, окажется оптимальным. В нашем случае он сулил приток в страну иностранной валюты.

И Рене всё понял. Он взял стирательную резинку (да, этот парень пришёл на диктант с резинкой), стёр галочку и вывел новую. В клеточке с буквой «гэ».

Фото Натальи Малыхиной

Лизинг по‑простоквашински

При каком правителе в России появились банки? Чем обеспечен российский рубль? Формат теста помогал, но в то же время усложнял выбор. Екатерина II или Елизавета Петровна? Сине-чёрное или бело-золотое? Янни или Лорел?

Но шутки в сторону. Пришло время по‑настоящему серьёзных экономических тем: «Какую сделку собирался совершить Матроскин в отношении коровы?».

Было видно, что мой эксперт по иностранной валюте несколько смущён, поэтому я прямо спросила:

«Ты смотрел мультик про российскую деревню, где кот живёт с собакой, а человек возит им почту на велике?»

Рене, конечно, не смотрел. Стоп, а я‑то знаю ответ? Корова, как кажется, всё это время была у кота в аренде. Значит, этот вариант не подходит. Кредит он вроде бы не платил. Франшиза тут вообще ни при чём. Остаётся только лизинг. Лизинг коровы. Что бы это ни значило.

Я поставила галочку где надо и отвернулась, чтобы парень с дредами тоже узнал о замечательном явлении в мультяшной российской действительности и мог списать ответ. И он списал (я подсмотрела).

Фото Натальи Малыхиной

Экономика по Грибоедову

«— Деньги вперёд, – заявил монтёр. – Утром – деньги, вечером – стулья. Или вечером деньги, а на другой день утром – стулья.

— А может быть, сегодня – стулья, а завтра – деньги? – пытал Остап».

Нам предлагали понять, какая из функций денег отражена в этом диалоге. А на самом деле намекали на одну простую вещь: грань между гуманитарным и аналитическим складом ума создана искусственно, её не существует. Экономисты могут объяснять сложные вещи на котах, гуманитарии – грамотно отшивать навязчивых кредиторов на литературном русском. Контрольную инъекцию этой истины авторы диктанта сделали руками Грибоедова:

«Зови меня вандалом: я это имя заслужил. Людьми пустыми дорожил».

Конечно, хотелось бы, чтобы это произнёс мужчина в очках, который вдруг одумался и понял, что вёл себя неправильно, отсел, наконец, от преподавательницы ко мне. Но это произнёс не он.

«Об детях забывал! Обманывал жену! Играл! Проигрывал! В опеку взят указом!»

Происходящее всё меньше напоминало экономический диктант.

«Танцовщицу держал! И не одну: трёх разом! Пил мёртвую! Не спал ночей по девяти! Всё отвергал: законы! Совесть! Веру!»

Какая форма госконтроля тут отражена? Гугл был бессилен. Никто уже ничего не ждал и не понимал. А меньше всех – Рене. Я хотела прямо спросить:

«Ты читал книжку, в которой парень оставил девушку, а через три года вернулся и был уверен, что она просто умрёт от счастья?»

Но почему‑то не спросила. И он ушёл, так и не узнав, что я ещё вышивать могу, и на машинке тоже.

Источник